Тобиас Уэллс - Моя прекрасная убийца [Сборник]
Когда Джаггер пришел в себя, он еще некоторое время притворялся спящим, а сам пытался понять, где находится.
Он лежал на каменном полу, холодном и влажном. Откуда-то сильно дуло. Шестое чувство подсказывало ему, что помещение не особенно велико. Не открывая глаз, он продолжал прислушиваться и принюхиваться. Судя по всему, рядом было море. Рядом, внизу. И похоже, здесь крутой скалистый берег.
Джаггер осторожно напряг мускулы. Да, они связали его, на этот раз решив не рисковать. Он усмехнулся.
Во рту ощущался неприятный металлический привкус. Тело затекло. По всему было видно, что он пробыл без сознания довольно долго.
Он осторожно открыл глаза — и увидел прямо перед собой Марио.
Джаггер находился в каком-то помещении, которое и в самом деле было не больше тюремной камеры. Под потолком горела тусклая лампочка. Окон не было.
Итальянец сидел на стуле перед дверью. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Наконец, Джаггер улыбнулся.
— Ciao, — сказал он. — Come sta?
И добавил крепкое ругательство, которому научился в одном притоне в Поццуоли.
Итальянец, не сводя с Джаггера глаз, встал, потянулся и зевнул. Вразвалочку подошел, поглядел на лежачего, покивал и вдруг сильно ударил ногой под ребра.
— Ciao, — ответил он и снова уселся на свой стул.
Джаггер продолжал широко улыбаться, хотя удавалось это ему с трудом.
Вскоре в камеру вошла женщина. В руках у нее был поднос с едой. Она поставила его на пол и с интересом поглядела на Джаггера. У нее было азиатское лицо. Прекрасная азиатка. Но было в ее красоте что-то пугающее. Безжалостное. Глаза ее, темные и таинственные, блестели в полутьме. Нос — маленький и немного широковатый, губы — очень полные, чувственные. Высокие скулы. Острый подбородок. Черные волосы подстрижены по последней моде. Именно то, что она никак не соответствовала канонам европейской красоты, и делало ее столь неотразимой. Она была одета в сари, под которым явно ничего не было.
— Это и есть тот самый очень важный человек? — спросила она Марио серебристым голоском, звонким, как колокольчик. — Я его представляла совсем другим. Он ведь вовсе не похож на важного человека.
Она снова поглядела на Джаггера, и в темных ее глазах блеснули искорки.
— С вашей стороны просто безумие — храбриться дальше, — сказала она. — Это означает для вас верную смерть. Не стоит!
И вышла.
Марио приблизился к Джаггеру и ногой перевернул его лицом вниз. Разрезал ножом веревку на руках и, не говоря ни слова, покинул помещение. В дверном замке повернулся ключ.
Джаггер сел. Ноги его оставались связанными, но теперь он смог без особых трудов освободиться от пут. Затекшие мышцы покалывало. Не обращая внимания на еду, он начал обследовать свою темницу.
Потолок был цементный, такой высокий, что не достать. Пол выложен большими каменными плитами. Стены тоже массивные, сделаны из камня и толстых дубовых бревен.
Джаггер пригляделся. Бревна были все изъедены древоточцами. Их уже не раз покрывали разными составами, пытаясь уберечь от порчи. Ногтями левой руки Джаггер поскреб одно из бревен Ему удалось оторвать щепку, потом — несколько кусков изъеденной червем древесины. На пол посыпалась труха.
Он опустился на колени и сразу ощутил тот же сильный сквозняк, который чувствовал, лежа связанным на полу. Щелей, через которые можно было что-то увидеть за стеной, не нашлось Зато в нос ударил хорошо знакомый запах: в соседнем помещении хранился керосин или солярка.
Джаггер задумчиво постоял, потом пошарил в своих карманах. Однако на этот раз у него забрали абсолютно все: и пистолет, и сигареты, и зажигалку.
Он глянул на поднос. Посуда была из пластика. Вилка и нож — тоже. Он сел и начал есть. Тут дверь темницы на секунду приоткрылась, и Марио втолкнул Силидж-Бинна.
Тот споткнулся и упал на пол в углу. Потом сел и замер, обхватив себя за бока.
Джаггер вскочил, собираясь помочь старику подняться. Тот бросил на него короткий взгляд. Было видно, что он пытается напряженно припомнить что-то. Припомнил, наконец, и кивнул Джаггеру. Профессор остался верен своим привычкам — уставившись куда-то в угол, спросил:
— Что планируется, мистер Джаггер? Мне вы должны сказать.
Пронзительный его голос звучал настойчиво. Джаггер удивленно поглядел на профессора.
— Планируется? — переспросил он. — Не понимаю, о чем вы.
Взгляд Силидж-Бинна по-прежнему был направлен в угол, но Джаггер заметил, что профессор пытается сосредоточиться.
— Не будем терять времени. — призвал он. — Скажите же мне, что затевают наши друзья.
— Профессор Силидж-Бинн, — терпеливо начал
Джаггер, — вам не кажется, что сейчас самое время дать мне некоторые объяснения? Вы рассказывали мне какие-то детские сказки про пепел покойных, который я должен был развеять по всему миру… Только вот оказалось, что это вовсе не пепел. Вы показали мне кассеты, на которых были выгравированы имена покойных. Только оказалось, что все эти покойные еще вполне живы и даже здравствуют. Вы приняли меня на работу, потом вручили билет на самолет, в который подложили бомбу, лишь бы снова от меня отделаться. Вы помогли убить собственного слугу, и ваши друзья убили бы Брайони Гаджон, если б она не убежала.
Потом я побывал в Кембридже и кое-что узнал про ваше прошлое. Подискутировал с вашим ученым другом, стариной Биддл-Джонсом, который наверняка сохранит обо мне неизгладимые воспоминания. И в довершение всего меня похитили. За все время этих занимательных приключений я непрерывно раздумывал, какова ваша роль, на чьей вы стороне. И вот я снова встречаю вас — здесь, в заточении, гонимого и терзаемого.
Джаггер сел на полу поудобнее.
— Зачем наши враги свели нас здесь, в этой камере? — продолжал он. — Я вижу только одно объяснение. Они хотят подслушать, о чем мы будем говорить, а это значит…
Он перешел на драматический шепот и принялся оглядывать стены и потолок.
— …это значит, что где-то они установили микрофон. Старый трюк! Если держать нас поодиночке, каждый будет молчать. Вместе же мы сразу примемся болтать и разболтаем все. Все секреты. Впрочем, мне пришло в голову еще одно объяснение, получше.
Джаггер вскочил на ноги, в два прыжка оказался рядом с профессором и дернул его за волосы. В руках у него остался парик.
Человек, лишившийся его, встал. Вытер руки платком, освобождаясь от коричневых старческих пятен. Вынул изо рта кусочки губки, изменявшие форму щек. Отлепил кустистые брови. И сказал голосом Тримбла:
— Жаль, мистер Джаггер, для вас было бы много лучше, если бы вы начали говорить.
Он взял у Джаггера парик, сунул его в карман, достал сигарету и прикурил. Сделав несколько затяжек, бросил ее Джаггеру. Это даже напоминало проявление сострадания.
— Наверное, это будет ваша последняя, — сказал он. — Шеф не разделяет моего мнения, что вам ничего не известно. Теперь он попытается разговорить вас, и поверьте, его методы будут поэффективней моих.
Тримбл постучал в дверь, которую тут же открыли. Он вышел. Ключ опять повернулся в замке.
Джаггер проводил Тримбла взглядом. Значит, догадка его не обманула. Яркая лампа, направленная ему прямо в глаза тогда, в кабинете Силидж-Бинна, и этот полумрак здесь были далеко не случайны. Сейчас ему стало ясно и многое другое… Тут взгляд его упал на тлеющую сигарету на полу, и он прекратил вспоминать прошлое. Теперь следовало подумать о ближайшем будущем.
Спустя полчаса за ним пришли Марио и Тримбл. Они застали его за раздуванием небольшого костерка, заботливо сложенного из щепочек, которые он наковырял из стены. Вся импровизированная тюремная камера была полна едкого дыма. Тримбл засмеялся и без труда затоптал огонь.
— Одного у вас никак не отнимешь, — сказал он, — вы испробовали все средства, даже сигарету. — Он снова засмеялся, демонстрируя белоснежные зубы, и почти по-дружески махнул Джаггеру пистолетом — пора, мол, на выход. — Вы даже понравились мне. Но увы — слишком поздно. Сейчас с вами рассчитаются за все.
Они вышли. Марио шагал впереди, Тримбл замыкал шествие. Пол коридора был выложен каменной плиткой. Когда сворачивали за угол, Джаггер успел глянуть в окно и увидел луга, а рядом море. Потом Марио распахнул стальную дверь. Петли были смазаны, и та даже не скрипнула.
За нею снова открылся коридор, освещенный неоновыми лампами и идущий слегка под уклон.
В конце этого коридора было большое помещение, некогда, видимо, представлявшее собой кладовую. Теперь здесь установили стальную дверь и оборудовали из склада некое подобие генерального штаба.
Посередине стоял круглый стол, вокруг него — дюжина кожаных кресел. В дальнем конце помещения было нечто вроде подиума — небольшая сцена с плавным спуском на обе стороны. На подиуме тоже стоял стол, но стульев за ним не было. На стене позади стола висел занавес, как в театре.
